Краеведение составляет важную часть исторического знания, позволяющую наиболее точно восстановить картину происходившего в разных местах, установить существенные детали событий общероссийского и даже мирового значения. Каждый регион России имеет своих хранителей и исследователей древности. Но Рязанской земле особенно повезло. Под редакцией профессора П.В. Акульшина изданы обширные воспоминания её главного краеведа конца ХIХ – первой трети ХХ в. – С.Д. Яхонтова, которые раскрывают все оттенки жизни этой части России во всей её красоте. К печати их текст подготовили сотрудники Государственного архива Рязанской области Т.П. Синельникова, Н.В. Пономаренко, В.М. Попова и М.В. Гольцева. Участвовал в работе над книгой и внук мемуариста Б.Г. Белоглазов.

Яхонтова можно назвать создателем рязанского краеведения. Он был членом Рязанской учёной архивной комиссии, устроителем и директором местного государственного архива и краеведческого музея, пожизненным членом Императорского Православного Палестинского общества и одним из его руководителей в губернии. Основная ценность его мемуаров – в целостности описания сложной эпохи и внимании к мелким деталям быта. В них отражена трудная судьба «маленького человека» второй половины ХIХ – первой трети ХХ в. Детство Яхонтова прошло в большой семье (восемь братьев и сестра) сельского пономаря, в бедности и в постоянных поисках пропитания и сравнительно сносных условий существования. Надежду на его прочное улучшение могло дать только образование. Неудивительно, что Степан Дмитриевич подробно описал своё обучение, начиная с уездного училища и до Московской духовной академии, где, во многом под влиянием В.О. Ключевского, он увлёкся историей, что и предопределило его дальнейшую деятельность.

За исключением нескольких лет, проведённых в начале 1880-х гг. в Екатеринославе, Яхонтов никогда не покидал надолго Рязанский край и оставил в мемуарах яркие портреты его жителей: учащих и учащихся, священнослужителей и дворян, простых обывателей и прежде всего – родственников и домочадцев самого Степана Дмитриевича. Оставаясь умеренным консерватором, он в 1905–1907 гг. поддерживал «Союз 17 октября», но затем вышел из него «и с этих пор ни в каких политических партиях не состоял и политикой не занимался» (I, с. 567). После 1917 г. Яхонтов болезненно воспринимал политику большевиков и особенно их жёсткое отношение к Церкви. В 1920–1930-е гг. его симпатии были на стороне «тихоновцев», которым партийно-государственные органы пытались противопоставить раскольников-обновленцев.

В 1920-е гг., в «золотое десятилетие российского краеведения», несмотря на нищету и бытовую неустроенность, Яхонтов сумел наладить работу губернского архива и музея, которыми успешно руководил в 1919–1929 гг. Но вскоре власть решила «очиститься» от выходцев из дореволюционной интеллигенции и духовенства, видя в них своих потенциальных противников. А именно они в основном и занимались тогда краеведением, которое представляло собой одну из форм демократической самодеятельности населения и опиралось на традиции, сложившиеся ещё на рубеже XIX–XX вв. Возникшее в результате «дело краеведов» завершилось арестами во многих регионах страны. Новому составу Центрального бюро краеведения во главе с П.Г. Смидовичем такие люди, как Яхонтов, были уже не нужны. В 76 лет его обвинили в воровстве музейных экспонатов и даже продержали в тюрьме. Последующие годы стали для него временем выживания: из своего дома на центральной Астраханской улице ему пришлось переехать в более скромное жильё на окраине Рязани, он оказался практически без средств на одежду, питание и дрова для отопления, всё чаще давали о себе знать болезни, а воспоминания о минувшем переплетались с ожиданием приближавшегося конца.

Любопытно, что схожим образом складывалась и судьба «владимирского Яхонтова» – Неофита Владимировича Малицкого, также происходившего из духовного сословия, обучавшегося в семинарии, ставшего в советские годы создателем архива и музея в соседней губернии, арестованного и осуждённого по «делу краеведов» и уже не вернувшегося к активной деятельности. Но именно благодаря ему во Владимире уцелели многие уникальные документы (в том числе относящиеся к XVI в.), а Государственный архив Владимирской области – один из наиболее богатых источниками в провинциальной России.