<h2 id="text_content_item_1" class="docx-publication-h2">Вызовы и угрозы национальной безопасности КНР в АТР</h2>

Важным фактором, влияющим на безопасность в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), являются существующие территориальные противоречия между Китаем и странами региона, а именно споры с Японией о принадлежности островов Сенкаку в Восточно-Китайском море (ВКМ) и архипелага Спратли в Южно-Китайском море (ЮКМ), территория которого оспаривается сразу пятью государствами (Вьетнамом, Китаем, Малайзией, Филиппинами, Брунеем), а также Тайванем¹.

Китай поддерживает высокую активность национальных вооруженных сил в районе спорных с Японией островов Сэнкаку в ВКМ. Несмотря на это, начиная с 2017 г. Китай и Япония несколько стабилизировали межгосударственные отношения. Так, к наиболее значимым действиям в 2017‒2019 гг. можно отнести (рис. 1):

– регулярные проходы надводных и подводных кораблей НОАК вблизи островов Сенкаку. После каждого прохода японское правительство негативно реагирует по линии Министерства иностранных дел;

– интенсификация учений ВВС НОАК с пролетом самолетов в воздушном пространстве над проливом Мияко, проходящим между японскими островами Мияко и Окинава;

– деятельность кораблей береговой охраны и гражданских судов КНР в районе спорных островов. Японский МИД отмечает, что каждый месяц в среднем семь китайских кораблей и судов вторгаются в национальные территориальные воды. Вместе с тем данный показатель ниже аналогичного в 2017 г. — девять судов ежемесячно. Особое беспокойство США вызывает деятельность КНР в ЮКМ. В ходе своего выступления на 19-м съезде КПК Си Цзиньпин отметил важность деятельности Китая по возведению искусственных островов в Южно-Китайском море. В дальнейшем Пекин предпринял ряд важных шагов, направленных на расширение своего присутствия (в том числе и военного) в ЮКМ².

Рис. 1. Маршруты движения самолетов ВВС и кораблей ВМС НОАК³

Рис. 2. Силы и средства НОАК на спорных территориях в ЮКМ⁴

В соответствии с заявлениями министра обороны США, КНР продолжает развертывание новых систем вооружения в ЮКМ, включая современные комплексы противокорабельных ракет YJ-12B и зенитные ракетные комплексы HQ-9B на рифах Мисчиф, Фэйри Кросс и Суби (рис. 2). В апреле 2019 г. США раскрыли информацию о размещении Китаем средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ) на рифах Мисчиф и Фэйри Кросс. В ходе майского визита американской делегации на Тайвань, министр национальной обороны Тайваня заявил о намерении Китая включить ЮКМ в сферу своего влияния и вытеснить оттуда США⁵.

КНР продолжает наращивать интенсивность мероприятий боевой подготовки в ЮКМ с задействованием бомбардировочной авиации, в ряде случаев использующей базы для передового базирования на Парасельских островах. В марте 2019 г. Китай провел крупное военно-морское учение с участием более 40 кораблей (включая авианосец «Ляонин»).

Продолжая милитаризировать ЮКМ, Китай проводит консультации со странами АСЕАН, результатом которых является предложение о выработке «кодекса поведения» — свода правил, позволяющих избежать возможных столкновений и последующей эскалации напряженности. При этом ряд экспертов из разных стран полагают, что какими бы ни были договоренности, Пекин будет продолжать свою деятельность, не считаясь с интересами других государств. Кроме того, Китай стремится избежать любых соглашений, ограничивающих его собственные действия. В частности, КНР требует от стран АСЕАН отказаться от совместных учений со странами, не входящими в АТР, без предварительного согласия Китая на их проведение, что фактически означает получение Пекином возможности управления мероприятиями оперативной и боевой подготовки (ОБП) в регионе⁶.

<h2 id="text_content_item_14" class="docx-publication-h2">Правовой аспект модернизации вооруженных сил КНР</h2>

Государственный совет Китая в июле 2019 г. опубликовал Белую книгу по национальной обороне<em><strong> Национальная оборона КНР в новую эпоху</strong></em>. Цель издания — снять усиливающуюся обеспокоенность международного сообщества темпами китайского военного строительства за счет демонстрации его «транспарентности» и «миролюбивого характера». Одновременно заявить о решимости Пекина защищать национальные интересы с опорой на вооруженные силы⁷.

В Белой книге указывается на осложнение глобальной военно-политической обстановки и нарастание угроз для безопасности страны. К главным из них Пекин относит деятельность Соединённых Штатов Америки по сохранению военного превосходства в Азиатско-Тихоокеанском регионе; попытки внешнего вмешательства в урегулирование проблем Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, Тайваня, уйгурского и тибетского сепаратизма; милитаризацию Японии; нестабильность по периметру границ КНР, нерешенность территориальных споров с сопредельными государствами.

При освещении хода военного строительства подчеркивается возрастающая роль Народно-освободительной армии Китая в обеспечении интересов Пекина за рубежом, в космосе и киберпространстве. Особое внимание уделяется повышению возможностей ВС КНР по проведению операций за пределами национальной территории, формированию морских сил океанской зоны, созданию пунктов материально-технического обеспечения ВМС НОАК в иностранных государствах. Кроме того, китайское руководство подтверждает неизменность взглядов на использование ядерного оружия (отказ от его применения первым; против неядерных стран и в безъядерных зонах). При этом Пекин не допускает возможность присоединения к договорам ведущих ядерных государств, способным ограничить его потенциал стратегического сдерживания⁸.

В целях опровержения тезиса о «чрезмерной милитаризации» Китая подробно рассмотрены вопросы финансирования вооруженных сил. Акцентируется внимание на соразмерности строительства национальной обороны и экономики⁹, а также на более низкой по сравнению с мировыми державами доле военного бюджета в валовом внутреннем продукте и государственных расходах¹⁰. В качестве приоритетных статей расходов отмечается регулярное увеличение денежного довольствия действующих и повышение уровня социальной защищенности уволенных военнослужащих.

Принципиально новым положением Белой книги является увязка задач оборонного строительства Китая с реализацией концепции Сообщество единой судьбы человечества (СЕСЧ), которая была выдвинута председателем КНР Си Цзиньпином в 2012 г. и утверждена в качестве приоритета внешней политики государства. Данная концепция позиционируется как важный идейный вклад Пекина в совершенствование с системы международных отношений. При этом в документе подчеркивается, что, продвигая СЕСЧ, процветающий Китай создает возможности для развития всех государств, а мощные ВС КНР являются «надежной опорой» формирующейся архитектуры глобальной безопасности¹¹.

Успешное проведение Российской Федерацией реформы вооруженных сил рассматривается в документе как один из факторов, обостряющих геополитическое соперничество. В то же время указывается, что РФ, принимая меры по защите национальных интересов, вносит весомый вклад в поддержание стратегической стабильности. Россия признается главным политическим партнером, с которым считается целесообразным поддерживать достигнутый беспрецедентно высокий уровень взаимодействия в оборонной сфере. Вместе с тем Пекин подчеркивает, что не будет вступать ни в один военно-политический блок.

Необходимо отметить, что Белая книга по обороне Китая опубликована на фоне возрастания конфликтного потенциала между КНР и США и рядом их союзников, в первую очередь в Тайваньском проливе и Южно-Китайском море. В связи с этим документ преследует цель заявить о Китае как о ведущей державе, которая, несмотря на свой «миролюбивый» характер, способна и готова при необходимости решать внешнеполитические проблемы силовыми методами¹².

<h2 id="text_content_item_22" class="docx-publication-h2">Экономический аспект модернизации вооруженных сил КНР</h2>

За рассматриваемый период объем общих военных расходов (ОВР) Китая существенно увеличился. В 2013‒2019 гг. темпы реального прироста общих военных расходов несколько опережали темпы роста ВВП, что было обусловлено сохранением достаточно высоких объемов военных расходов в условиях замедления темпов экономического развития. За указанный период среднегодовые темпы роста общих военных расходов составили около 8,1% (в 2019 г. — 10,4%)¹³.

В 2019 г. ОВР Китая, представленные в государственном бюджете, составили 178 млрд долл., что является вторым показателем в мире после США и значительно превышает объем военных расходов любой из развитых европейских стран. Доля общих военных расходов в ВВП Китая достаточно стабильна (в среднем за период — 1,4%). В 2019 г. доля ОВР в ВВП составила 1,4%.

Результаты анализа ретроспективного периода и приоритетных планов Китая свидетельствуют, что в ближне- и среднесрочный период военные расходы страны будут увеличиваться в целом в соответствии с темпами экономического роста. В дальнейшем ожидается некоторое замедление темпов их роста, однако в случае обострения международной обстановки Китай имеет возможность увеличить долю военных расходов в ВВП до 2–3% без существенного ущерба для экономики страны.

Ожидается, что в период до 2035 г. доля военных расходов составит в среднем 1,5% от ВВП и 12% от общемировых расходов на ВС¹⁴.

Рис. 3. Бюджет Министерства обороны Китая¹⁵

Стремление Си Цзиньпина оснастить национальные ВС современными видами вооружения и военной техники нашло свое отражение в размере бюджета Министерства обороны на 2018 г., составившем 167,2 млрд долл. (1,3% ВВП и 10,7% всех расходов центрального бюджета), что на 8,1 процента превышает военные расходы 2017 г. (рис. 3). Вместе с тем данные цифры не учитывают затраты на проведение научно-исследовательских работ, приобретение военной техники из-за рубежа, помощь Народно-освободительной армии Китая со стороны муниципальных властей. В связи с этим Министерство обороны США при оценке бюджета КНР добавляет 25 процентов к публикуемым цифрам, а отдельные экономические экспертные группы полагают, что увеличение может составлять от 40 до 50 процентов, т.е. реальные военные расходы Китая в 2019 г. составляют около 178 млрд долл.¹⁶.

<h2 id="text_content_item_30" class="docx-publication-h2">Система передового базирования ВС КНР за пределами национальной территории</h2>

КНР прилагает усилия к расширению своего военного присутствия в мире. Так в 2017‒2019 гг. проводились ремонтные работы на пирсе пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) ВМС НОАК в Джибути (рис. 4). По оценке американских экспертов, данный форпост может использоваться в ходе борьбы с пиратством, миротворческих и спасательных операций, а также для обеспечения деятельности НОАК по защите китайских интересов в регионе¹⁷.

По официальной информации Министерства обороны Китая, основное предназначение базы в Джибути — пополнение материальных запасов кораблей, решающих задачи в Аденском заливе и других акваториях, а также отдых их экипажей. Вместе с тем, учитывая расположение базы, позволяющее силам НОАК осуществлять контроль морских путей между Красным морем и Индийским океаном, американские эксперты полагают, что развертывание и совершенствование ее инфраструктуры предназначены для расширения китайского военного присутствия в стратегически важном с точки зрения добычи и транспортировки энергоресурсов регионе¹⁸<img src="http://ras.jes.su/images/publication_images/18275/18. <em>Howard Wang</em>, “China vs. Japan: Is the East China Sea Showdown Back on?” <em>N</em><em>a</em><em>tional Interest, </em>June 7, 2019. URL: https://nationalinterest.org/blog/buzz/china-vs-japan-east-china-sea-showdown-back-61492..png" class="image-formula"/>.<table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> <img src="http://ras.jes.su/images/publication_images/18275/image4.png" class="image-formula"/></td><td class="docx-publication-cell"> <img src="http://ras.jes.su/images/publication_images/18275/image5.png" class="image-formula"/></td></tr></table> Рис. 4. Место строительных работ в Джибути¹⁹<img src="http://ras.jes.su/images/publication_images/18275/19. Military and Security Developments Involving the People’s Republic of China 2020 // Office of the Secretary of Defense, 206 p..png" class="image-formula"/>

Помимо этого, она располагается в непосредственной близости от американской экспедиционной базы Кэмп-Лемонье, военнослужащие которой осуществляют антитеррористическую деятельность в Северной Африке (рис. 5). Данный факт вызывает определенное беспокойство в МО США. В апреле текущего года двое американских военнослужащих пострадали в результате «действий с применением лазера» из окрестностей китайской базы. При этом официальный представитель военного ведомства Соединённых Штатов высказал уверенность, что данный инцидент явился следствием использования ВМС НОАК лазерной установки высокой мощности, установленной на одном из пришвартованных к пирсу кораблей²⁰.

Рис. 5. Расположение военных баз в Джибути²¹

В августе 2019 г. к решению задач по борьбе с пиратством в Аденском заливе приступил тридцатый по счету отряд боевых кораблей ВМС НОАК. Отмечается, что в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН, Китай в декабре 2008 г. направил первый отряд кораблей ВМС НОАК в Аденский залив и территориальные воды Сомали для выполнения антипиратской миссии. По состоянию на июль 2017 г. осуществлено конвоирование свыше 6400 китайских и зарубежных судов. Вместе с тем американцы полагают, что Китай использует антипиратскую деятельность для прикрытия операций по освоению Индийского океана подводными лодками²².

Помимо этого, в качестве фактора, способствующего расширению военного присутствия НОАК в мире, рассматривается миротворческая деятельность (МТД). В частности считается, что МТД позволяют китайским военнослужащим получать навыки ведения боевых действий в различных регионах мира, в первую очередь на африканском континенте, где развернута большая часть миротворческого контингента КНР. Кроме того, участие в МТД позволяет осуществлять сбор разведывательной информации, отрабатывать вопросы тылового обеспечения войск, действующих на значительном удалении от основной территории. Вместе с тем подчеркивается, что подобного опыта недостаточно для полноценной подготовки к участию в интенсивных военных действиях.

<h2 id="text_content_item_38" class="docx-publication-h2">Китайско-российское военное сотрудничество</h2>

При рассмотрении международного сотрудничества Китая в сфере безопасности отмечено взаимодействие, в первую очередь, с Российской Федерацией. Подчеркивается, что в 2017‒2019 гг. КНР и РФ осуществляли торговлю вооружением, проводили совместные мероприятия оперативной и боевой подготовки (ОБП), а также встречи высших должностных лиц военных ведомств двух стран. При этом направленность сотрудничества Москвы и Пекина носит выраженный «антиамериканский» характер²³.

К основным направлениям совместной работы в военной сфере относится:

Сотрудничество по линии оборонно-промышленного комплекса — Китай продолжает приобретать у России новейшие технологии, позволяющие наращивать военную мощь и повышать боевые возможности вооружения и военной техники (ВВТ). Так, в мае 2018 г. КНР приобрела противоракетные комплексы С-400. Кроме того, был выполнен договор на поставку еще десяти самолетов Су-35 (ранее десять машин были приобретены в 2017 и четыре — в 2016 году). Таким образом, помимо России, Индии и Турции, Китай стал государством, имеющим на вооружении данные технические средства. Кроме того, Москва и Пекин продолжают реализацию совместных проектов по разработке различного ВВТ.

Участие в двусторонних и многосторонних мероприятиях ОБП, основным из которых стало стратегическое командно-штабное учение «Восток-2018», в котором вооруженные силы Китая были задействованы впервые. В последующем китайские военные приняли участие в учениях «Центр-2019» и «Юг-2020». Помимо этого, КНР принимала активное участие в Армейских международных играх (АрМИ), проводимых в период с 28 июля по 11 августа 2018 г. При этом четыре конкурса были проведены непосредственно на китайской территории. От КНР в мероприятиях задействовались стратегические бомбардировщики Н-6К и военно-транспортные самолеты Y-9. Кроме того, обе страны пришли к соглашению о проведении совместного военно-морского учения «Морское взаимодействие-2018» в акватории Желтого моря вблизи города Циндао. В 2019 и 2020 г. сторонами проводились совместные патрулирования дальних бомбардировщиков над акваториями Японского и Желтого морей.

Проводящиеся на регулярной основе встречи высших должностных лиц военного и внешнеполитического ведомств двух стран. В частности, в 2018 г. министр национальной обороны КНР Вэй Фэнхэ совершил первый после утверждения в должности зарубежный визит, в ходе которого он посетил РФ и провел переговоры с российским коллегой С. Шойгу на полях Московской конференции по международной безопасности. При этом он подчеркивал, что его участие в мероприятии продиктовано, в том числе, и намерением продемонстрировать всему миру, а в первую очередь США, высокий уровень российско-китайского сотрудничества.

После этого министр иностранных дел России С. Лавров прибыл в Пекин, где провел встречу с китайским коллегой Ван И, на которой стороны подтвердили намерение двух стран активно развивать двусторонние отношения. Помимо этого, увеличилось число контактов высших должностных лиц военных ведомств, в ходе которых осуществлялся обмен мнениями по вопросам региональной и глобальной безопасности, а также согласовывались планы проведения мероприятий ОБП²⁴.

<h2 id="text_content_item_45" class="docx-publication-h2">Китайско-иранское военное сотрудничество</h2>

Помимо России, американские эксперты отмечают высокий уровень отношений между КНР и Ираном. Подчеркивается, что выход Вашингтона из ядерной сделки с Тегераном и возобновление на него санкционного давления вынудили европейские компании свернуть свою деятельность в Иране, что создало условия для развития экономического взаимодействия с Китаем, чьи компании начали активно работать на иранской территории²⁵.

В 2016 г. страны возобновили соглашение о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, в соответствии с которым в 2017 г. было проведено совместное двустороннее военно-морское учение, один из этапов которого предусматривал действия кораблей в Ормузском проливе — акватории, через которую осуществляется транспортировка значительной части нефти из Ирана в Китай. Позднее, в декабре 2019 г. и феврале 2021 г. трехсторонние учения получили свое продолжение.

В настоящее время обе страны готовы продолжать сотрудничество в различных сферах, в том числе осуществлять торговлю вооружением и технологиями, что напрямую затрагивает американские интересы в сфере безопасности. Так, в марте 2017 г. американское правительство пришло к выводу, что Пекин осуществляет передачу Тегерану ядерных и ракетных технологий в нарушение мероприятий американского контроля экспорта в Иран.

<h2 id="text_content_item_49" class="docx-publication-h2">КНР и Индия: военное противостояние</h2>

Сложными остаются отношения КНР и Индии. Несмотря на проведенные в 2017‒2019 гг. встречи глав государств, Дели выражает опасения по поводу экспансионистской политики Пекина в регионе. В 2019 г. противоречия обострились на фоне политического кризиса на Мальдивах, где и Индия, и Китай преследовали собственные экономические интересы. Пришедший к власти в результате государственного переворота действующий президент А. Ямин в ходе своего правления, несмотря на декларативное сохранение принципа «Индия на первом месте», изменил направление вектора внешней политики в пользу Китая. Правительство КНР, в свою очередь, сконцентрировало усилия на вовлечении Мальдив в реализацию в рамках предоставляемых инвестиций крупных инфраструктурных проектов с их последующим задействованием в программе «Морского шёлкового пути». В декабре 2017 г. Мальдивы заключили с Китаем соглашение о создании зоны свободной торговли между двумя странами²⁶.

Индийские власти полагают, что Мальдивы попали в экономическую зависимость от Китая (на который приходится порядка 70% внешнего долга и только на его обслуживание уходит около 20% бюджета страны). Поэтому индийское руководство выражало опасения, что сохранение «китайской» направленности во внешней политике островного государства приведет к созданию военно-морской базы НОАК, которая станет составной частью так называемого Жемчужного ожерелья — цепи баз в Индийском океане, которые должны защищать китайские торговые пути.

В связи с этим Дели активно поддерживал оппозиционного кандидата в ходе президентских выборов в сентябре 2018 г., одержавшего в итоге уверенную победу. Несмотря на это, как полагают американские эксперты, нельзя рассчитывать на быструю смену устоявшегося курса²⁷.

Помимо этого, Индия столкнулась с рядом трудностей при попытке создания военной базы на Сейшельских островах. В соответствии с заключенным в январе 2018 г. соглашением Дели получит право создать портовую инфраструктуру и взлетно-посадочную полосу на острове Ассампшен. Кроме того, там предполагается разместить радиолокационную станцию для контроля надводной и воздушной обстановки. Индия в случае открытия базы планировала инвестировать в экономику Сейшел более полумиллиарда долларов. В Дели заявляли, что военное присутствие позволит повысить безопасность судоходства в этой части Индийского океана.

Вместе с тем оппозиционные силы в парламенте Сейшельских островов заявили о том, что намерены воспрепятствовать реализации данной сделки. В качестве причины, повлекшей принятие подобного решения, называлось нежелание участвовать в противостоянии Индии и Китая. При этом американские эксперты полагают, что Пекин принимал непосредственное участие в деятельности оппозиции на Сейшельских островах²⁸.

Помимо этого, Китай активно наращивает экономическое присутствие в приграничных с Индией странах. В частности, реализуются инфраструктурные проекты в Пакистане и Непале. Кроме того, Пекин продолжает строительные работы в районе плато Доклам в Бутане, имеющем для Индии важное стратегическое значение.

Для снижения напряженности в отношениях Си Цзиньпин в апреле 2018 г. приглашал премьер-министра Индии на неформальную встречу, состоявшуюся в административном центре провинции Хубэй — городе Ухань, обозначив ее как «новую отправную точку» индийско-китайского взаимодействия. После этого лидеры двух стран встретились в июне на полях саммита ШОС, однако, как полагают, американские политические эксперты, несмотря на проводимые переговоры, разногласия между странами невозможно преодолеть без кардинального изменения позиций обеих государств. Все эти проблемы оказывают формирующее влияние на военно-политическую обстановку в регионе: в 2020 г. в долине Галван участились стычки между китайскими и индийскими военнослужащими, которые, по информации различных источников, завершились жертвами с обеих сторон. Результатом данных событий стало то, что вооруженные силы двух стран значительно нарастили свои группировки сил в данном районе.

<h2 id="text_content_item_57" class="docx-publication-h2">Военно-техническое сотрудничество КНР с зарубежными странами</h2>

Расширению военно-технических связей с другими государствами способствует торговля вооружением и военной техникой (ВВТ).

В 2018 г. КНР существенно увеличила свою долю в мировом рынке вооружений, в первую очередь, за счет продаж продукции военного назначения (ПВН) в Индо-Тихоокеанском регионе. Основными торговыми партнерами стали Пакистан, Бангладеш и Мьянма. Помимо этого, КНР осуществляла продажу ПВН (включая беспилотные летательные аппараты) в страны, сотрудничество с которыми в данной области не рекомендовано американским государственным департаментом и влечет наложение односторонних санкций со стороны США. В целом за последние пять лет объем поставок ПВН из Китая достиг 8,3 млрд долл., что позволило КНР занять 5-е место в числе наиболее крупных стран‒экспортеров вооружения и военной техники: США, России, Франции и Германии, заключивших сделок на 50, 31, 10 и 8,5 млрд долл. соответственно. 72% китайских продаж приходилось на страны Азии и Океании, 21% — на Африку²⁹.

В число наиболее значимых сделок в 2018 и 2019 г. попали:

– предоставление Пакистану новейшей системы обнаружения и сопровождения баллистических ракет. При этом американские эксперты полагают, что специалисты НОАК, осуществляющие обслуживание и обучение пакистанских военнослужащих, задействуются также в ходе разработки Исламабадом ракет с разделяющейся головной частью с блоками индивидуального наведения³⁰;

– подписание соглашения о поставке двух фрегатов типа «054А»;

– продажа третьего и четвертого корветов типа «С13В» ВМС Бангладеш. Кроме того, КНР и Бангладеш заключили контракт на поставку учебных самолетов К-8;

– начало производства БПЛА «Уин Лунг II» (Wing Loong II), заключение контракта на поставку которых было анонсировано в 2017 г. Хотя вторая сторона сделки не раскрывалась, американцы полагают, что продажа БПЛА будет осуществлена в ОАЭ.

<h2 id="text_content_item_65" class="docx-publication-h2">Учения вооруженных сил Китая</h2>

В 2018 г. КНР, помимо учений «Восток-2018», приняла участие в большом количестве двух- и многосторонних мероприятиях оперативной и боевой подготовки, преимущественно по линии ВМС. Кроме этого, отрабатывались вопросы совместного противодействия террористическим угрозам, а также поисково-спасательные операции (табл. 1). Впервые отмечено задействование сил и средств НОАК в учении «Какаду-2018», учении по поиску и спасению, проведенному в рамках Индоокеанского морского симпозиума (ИОМС), а также в совместном учении КНР-АСЕАН³¹.

Таблица 1

Многосторонние мероприятия ОБП с участием НОАК (на примере 2017‒2018 г.)<table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Дата проведения (длительность)</td><td class="docx-publication-cell"> Название и тип учения</td><td class="docx-publication-cell"> Место проведения и состав участников</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатываемые вопросы и особенности</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Октябрь 2017 (1 день)</td><td class="docx-publication-cell"> Французско-китайское учение ВМС</td><td class="docx-publication-cell"> Со стороны НОАК: два фрегата и транспорт снабжения; со стороны Франции — один эсминец</td><td class="docx-publication-cell"> Организации связи, маневрирование, пополнение запасов материальных средств в море, борьба с морскими пиратами</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Ноябрь 2017 (7 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Американо-китайское учение по ликвидации последствий стихийных бедствий</td><td class="docx-publication-cell"> Штат Орегон, США. Участвовало по 96 военнослужащих с каждой стороны</td><td class="docx-publication-cell"> Развертывание многонационального координационного центра и работа по ликвидации последствий катастроф и стихийных бедствий под его управлением</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Ноябрь 2017 (3 дня)</td><td class="docx-publication-cell"> Международное учение ВМС по поиску и спасению (в рамках ИОМС)</td><td class="docx-publication-cell"> Бангладеш. Участвовали девять стран, включая Бангладеш, Индию, Иран и Кению. От НОАК участвовал фрегат типа «054А»</td><td class="docx-publication-cell"> Организация связи и взаимодействия при проведении совместной поисково-спасательной операции</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Декабрь 2017 (1 день)</td><td class="docx-publication-cell"> Учение по ликвидации последствий стихийных бедствий и техногенных катастроф (ЛПСБТК)</td><td class="docx-publication-cell"> Восточный Тимор. Плавучий госпиталь ВМС НОАК «Пис Арк» (Peace Ark)</td><td class="docx-publication-cell"> В ходе девятидневного визита в Восточный Тимор госпитальный корабль ВМС НОАК впервые принял участие в учении по ЛПСБТК</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Декабрь 2017 (3 дня)</td><td class="docx-publication-cell"> Китайско-пакистанское учение ВМС «Френд-2017» (Friend-2017)</td><td class="docx-publication-cell"> В акватории близи г. Шанхай. От ВМС Пакистана участие принимал один фрегат</td><td class="docx-publication-cell"> Пятое по счету учение данного типа между двумя странами. Отрабатывались вопросы проведения поисково-спасательной операции, связи, маневрирования. Проводились стрельбы по движущимся надводным и воздушным целям</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Декабрь 2017 (6 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Российско-китайское командно-штабное учение по ПРО</td><td class="docx-publication-cell"> Пекин, Китай. Участвовали оперативные группы сил ПВО/ПРО двух стран</td><td class="docx-publication-cell"> Отработка с помощью компьютерного моделирования вопросов организации противоракетной обороны</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Март 2018 (17 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Учение ЛПСБТК «Голд драгон — 2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Территория Камбоджи. Всего участвовало 496 военнослужащих сухопутных войск от двух стран</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатывались вопросы организации совместных действий в ходе ЛПСБТК. Особенностью явилось наличие второго (антитеррористического) этапа учения</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Март 2018 (1 день)</td><td class="docx-publication-cell"> Китайско-французское учение ВМС по поиску и спасению</td><td class="docx-publication-cell"> Акватория вблизи Гонконга </td><td class="docx-publication-cell"> Первое участие гарнизона НОАК в Гонконге в международном учении</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Май 2018 (5 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Международное учение ВМС «Комодо-2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Индонезия. Участие принимали 33 страны. От КНР задействовались эсминец и фрегат</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатывались вопросы организации связи, маневрирования, поисково-спасательные действия, пополнение запасов МТС в море, действия палубной авиации</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Август 2018 (2 дня)</td><td class="docx-publication-cell"> Учение ВМС Китай‒АСЕАН</td><td class="docx-publication-cell"> Сингапур. Участвовали 11 стран</td><td class="docx-publication-cell"> Первое учение в формате КНР-АСЕАН. Отрабатывались вопросы взаимодействия в интересах обеспечения безопасности судоходства</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Август 2018 (6 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Российско-китайское антитеррористическое учение «Мирная миссия — 2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Чебаркуль, Россия. Органы управления и войска от Центрального военного округа (ЦВО) ВС РФ и Шеньянского военного округа НОАК Китая. Всего около 1,5 тысяч военнослужащих и около 250 единиц военной техники </td><td class="docx-publication-cell"> Целью учения являлась отработка методов и форм совместной работы органов военного управления по планированию, подготовке и ведению боевых действий в ходе антитеррористической операции</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Август‒сентябрь 2018 (17 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Многонациональное учение ВМС «Какаду-2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Дарвин, Австралия. Участие принимали 26 стран. От ВМС НОАК — фрегат типа «054А»</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатывались вопросы противолодочной борьбы, организации ПВО корабельных соединений, проводились стрельбы по надводным и воздушным целям</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Сентябрь 2018 (10 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Антитеррористическое учение «Сагармата френдшип — 2» (Sagarmatha Friendship — 2) </td><td class="docx-publication-cell"> По одному взводу (15 человек) от СВ Китая и Непала</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатывались вопросы противодействия террористическим угрозам, а также действия по ЛПСБТК</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Сентябрь 2018 (7 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Учение «Восток-2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Участники: Россия, Монголия, Китай. От НОАК участвовали 3200 военнослужащих, задействовались 99 танков, шесть истребителей-бомбардировщиков JH-7A и 24 WZ-9, а также вертолеты WZ-19</td><td class="docx-publication-cell"> Китай участвовал в данном учении впервые</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Сентябрь 2018 (18 дней)</td><td class="docx-publication-cell"> Учение ВВС «Фалкон Страйк — 2018»</td><td class="docx-publication-cell"> Таиланд</td><td class="docx-publication-cell"> Отрабатывались вопросы завоевания и удержания превосходства в воздухе, ведения воздушных боев с силами противника</td></tr></table>

Кроме того, с конца июля по середину августа силы НОАК принимали участие в Армейских международных играх 2018. В целом отмечается тесное взаимодействие вооруженных сил России и Китая, результатом которого является большое количество совместных мероприятий ОБП.

<h2 id="text_content_item_70" class="docx-publication-h2">Оценка американскими специалистами военной политики КНР</h2>

Комиссия конгресса США по американо-китайским экономическим отношениям³² в ежегодном докладе представляет оценку особенностей военной политики КНР, ее отношений с другими государствами в сфере безопасности. Помимо этого, в документе ежегодно представляются рекомендации по учету полученных результатов при выстраивании отношений между Вашингтоном и Пекином. Комиссией отмечено, что в период с 2017 по 2019 г. Китай активизировал усилия по реформированию национальных вооруженных сил и оснащению их современным вооружением и военной техникой. Отправной точкой послужила речь председателя КНР Си Цзиньпина на 19-м съезде коммунистической партии Китая (КПК) в октябре 2017 г., в ходе которой он заявил о необходимости адаптировать стратегию национальной обороны КНР к современным условиям и модернизировать вооруженные силы страны до уровня ведущих армий мира³³.

При этом опасение американских исследователей вызывает сосредоточение в КПК функций управления всеми военизированными формированиями на территории страны, часть из которых до этого находилась в подчинении правительства. Так, важной вехой в реформировании вооруженных сил (ВС) явилось подчинение с 1 июля 2018 г. сил береговой охраны (БОХР) Центральному военному совету КНР. Данный шаг, в частности, позволит Пекину использовать силы БОХР для достижения превосходства в Восточно-Китайском море в обход японско-китайского соглашения о взаимодействии в ВКМ, предполагающего обмен информацией о деятельности ВМС двух стран в районе спорных островов Сенкаку.

<h2 id="text_content_item_73" class="docx-publication-h2">Влияние китайской военной политики на китайско-американские отношения</h2>

Китайско-американские отношения в военной сфере в 2017‒2019 гг. оставались напряженными в связи с деятельностью Пекина в Южно-Китайском море, позицией США по Тайваню, а также решениями КНР о продаже ПВН в страны, находящиеся в «черном списке» Вашингтона. Проводившиеся в течение года встречи высших должностных лиц военных и внешнеполитических ведомств, целью которых являлась нормализация двустороннего взаимодействия в сфере безопасности, не привели к каким-либо заметным улучшениям. При этом США продолжают рассматривать АТР в качестве приоритетного региона, сохраняя критическую позицию в отношении односторонних действий со стороны Китая, направленных на ограничение свободы судоходства в ЮКМ. КНР, в свою очередь, настаивает на справедливости предпринимаемых ею действий и остро реагирует на все попытки изменить сложившееся статус-кво. Американцы подчеркивают, что прогрессирующее непонимание стало причиной взаимной отмены ряды визитов, а также отказа с китайской стороны в заходе корабля ВМС США «Уосп» в порт Гонконг. Кроме того, фактором, формирующим негативную реакцию со стороны КНР, стало опубликование Соединёнными Штатами новых редакций доктринальных документов (Стратегий национальной безопасности и национальной обороны, а также Обзора ядерной политики), в которых деятельность Китая рассматривалась как угроза национальным интересам США³⁴.

В целом комиссия конгресса США признает, что направленность военной политики КНР на реформирование вооруженных сил, оснащение их современными ВВТ, а также расширение присутствия НОАК в мире представляют угрозу для американских интересов.

В связи с этим министерствам обороны и внутренней безопасности поручено подготовить отчеты для соответствующих комиссий конгресса, содержание которых позволит оценить последствия изменения статуса береговой охраны КНР и подчинение ее Центральному военному совету. Особое внимание следует уделить возможности и особенностям использования БОХР для обеспечения китайских интересов в ВКМ и ЮКМ, выработать рекомендации по действиям американских ВМС и береговой охраны в случае возникновения необходимости взаимодействия с БОХР КНР, а также однозначно определить, считать ли конфликтную ситуацию с участием кораблей береговой охраны Китая конфликтом с участием регулярных воинских формирований³⁵.

В качестве ответных мер конгресса предусматривается расширить односторонние санкционные списки за счет включения юридических и физических лиц, причастных к продолжающейся милитаризации деятельности КНР в Южно-Китайском море.

Таким образом, результаты проведенного исследования показывают, что реализуемые военно-политическим руководством КНР планы вывести к 2050 г. военный потенциал страны на уровень США отдельными государствами Азиатско-Тихоокеанского региона и акватории Индийского океана, в первую очередь США, Японией и Индией, воспринимаются негативно, в связи с этим ими будут приниматься меры по увеличению военного бюджета и сдерживанию Китая, что приведет к росту международной напряженности.