Россия — Китай: стратегические, военно-политические и экономические параметры партнерства 2019 г.

Лузянин Сергей Г.

doi:10.31857/S013128120007114-6

1

К вопросу о методологии и рамках исследований

2

Общая проблема, которая объединяет ученых-международников, политологов, социологов, экономистов, — определение рамок и ключевых трендов текущей картины мира и его ближайшего будущего. Сложность, а скорее всего невозможность ее реализации связана не только с быстро меняющимся характером мировой политики, но и с наличием разнонаправленных процессов, развивающихся одновременно и базирующихся в различных регионально-глобальных, международно-политических и методологических контекстах. Другими словами, мир глазами экономиста, историка, политолога, социолога воспринимается по разному — каждый эксперт выделяет «свой» базовый алгоритм и из него выводит свою версию прочтения. Причем каждая версия объективна и имеет право на жизнь.

3

Современные международные отношения в нынешней неустойчивой и конфликтогенной среде могут быть объективно осмыслены в основном в отдельных (страновых, субрегиональных, отраслевых и пр.) опциях. При этом опции глобального анализа и прогноза не исключены, но они, как правило, успешно реализуются на основе и в сочетании альтернативных методик, методологий и профильных специализаций.

4

Подобные подходы характерны и для востоковедения, а также китаеведения как его органичной и неотделимой части. Наш интерес, в данном случае, сконцентрирован на современной российско-китайской проблематике, в которой также имеет место синтез различных факторов — от глобальных (геополитических, военно-стратегических, экономических др.), до регионально-страновых. Принципиально важным является анализ двух ключевых позиций: а) изучение набора ситуативных явлений, которые не имеют долгосрочной перспективы развития, б) анализ стратегических, системных процессов, определяющих долговременную матрицу российско-китайского взаимодействия. Системные, базисные факторы, на наш взгляд, существуют в сфере межцивилизационного общения двух государств и народов, сохраняя свою сущность вне зависимости от государственно-идеологической оболочки их субъектов взаимодействия — России и Китая. Текущий, ситуативный ряд факторов и процессов, несмотря на внешнюю важность и «судьбоносность», фактически является лишь отражением времени, его специфики на сегодняшний и завтрашний день. В данном случае речь пойдет скорее об изучении именно текущего ряда явлений в российско-китайском стратегическом партнерстве, в особенности его военно-стратегических параметров, что не снижает актуальности и важности поставленной задачи.

Подобные подходы характерны и для востоковедения, а также китаеведения как его органичной и неотделимой части. Наш интерес, в данном случае, сконцентрирован на современной российско-китайской проблематике, в которой также имеет место синтез различных факторов — от глобальных (геополитических, военно-стратегических, экономических др.), до регионально-страновых. Принципиально важным является анализ двух ключевых позиций: а) изучение набора ситуативных явлений, которые не имеют долгосрочной перспективы развития, б) анализ стратегических, системных процессов, определяющих долговременную матрицу российско-китайского взаимодействия. Системные, базисные факторы, на наш взгляд, существуют в сфере межцивилизационного общения двух государств и народов, сохраняя свою сущность вне зависимости от государственно-идеологической оболочки их субъектов взаимодействия — России и Китая. Текущий, ситуативный ряд факторов и процессов, несмотря на внешнюю важность и «судьбоносность», фактически является лишь отражением времени, его специфики на сегодняшний и завтрашний день. В данном случае речь пойдет скорее об изучении именно текущего ряда явлений в российско-китайском стратегическом партнерстве, в особенности его военно-стратегических параметров, что не снижает актуальности и важности поставленной задачи.

Подобные подходы характерны и для востоковедения, а также китаеведения как его органичной и неотделимой части. Наш интерес, в данном случае, сконцентрирован на современной российско-китайской проблематике, в которой также имеет место синтез различных факторов — от глобальных (геополитических, военно-стратегических, экономических др.), до регионально-страновых. Принципиально важным является анализ двух ключевых позиций: а) изучение набора ситуативных явлений, которые не имеют долгосрочной перспективы развития, б) анализ стратегических, системных процессов, определяющих долговременную матрицу российско-китайского взаимодействия. Системные, базисные факторы, на наш взгляд, существуют в сфере межцивилизационного общения двух государств и народов, сохраняя свою сущность вне зависимости от государственно-идеологической оболочки их субъектов взаимодействия — России и Китая. Текущий, ситуативный ряд факторов и процессов, несмотря на внешнюю важность и «судьбоносность», фактически является лишь отражением времени, его специфики на сегодняшний и завтрашний день. В данном случае речь пойдет скорее об изучении именно текущего ряда явлений в российско-китайском стратегическом партнерстве, в особенности его военно-стратегических параметров, что не снижает актуальности и важности поставленной задачи.

5

Военно-стратегические параметры. Новое качество сдерживания Америки

6

Современная картина российско-китайских отношений складывается на фоне важных юбилеев двух стран — 70-летия установления дипломатических отношений и 70-летия образования КНР, а также общей неустойчивой и противоречивой мировой политики.

7

Положение России и Китая в системе глобальных военно-стратегических, экономических и геополитических вызовов определяется, на наш взгляд, следующими факторами.

8

– Сложившейся структурой международного разделения труда, в центре которой традиционно были Европа и США и которая в последние годы стремительно деформируется, порождая новую идеологию глобального управления¹. Основным риском в 2019 г. представляется неопределенность мировой политики на фоне фрагментации мирового экономического порядка. Антироссийские санкции и торговые противоречия между КНР и США представляют угрозу не только собственно России и Китаю, но и многосторонней торговле и международному управлению. При этом международные организации (ВТО, ВБ, МВФ) давно нуждаются в реформах, чтобы отразить объективные изменения в мировой экономике, включая интересы стран с формирующейся рыночной экономикой. Очевидно, что повестку ВТО следует дополнить соглашениями по информационным технологиям, по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности и др. РФ и КНР выступают за реформирование этих институтов с учетом новых реалий.

1. .По мнению китайской стороны, посредством инициативы Пояса и пути КНР бросила вызов модели разделения труда и структуре управления, в которой доминирует Запад. Китай предлагает свою концепцию общего развития, включающую «сообщество единой судьбы человечества» и «сообщества развития».

9

– Разрушительным влиянием нынешнего американского фактора на глобальную и региональную безопасность, определением России и Китая в качестве основных стратегических противников США. В феврале 2018 г. в Обзоре ядерной политики США было отмечено, что «Россия и Китай пополняют арсеналы новыми видами ядерных средств, повышают роль ядерных сил в стратегиях и планах и ведут себя все более агрессивно, в том числе в космосе и киберпространстве»². Американская администрация, ссылаясь на рост угроз со стороны России и Китая, говорит о необходимости повышения гибкости американских ядерных сил, в том числе установки боеголовок малой мощности на часть баллистических ракет подводных лодок и возвращения на вооружение крылатых ракет морского базирования в ядерном оснащении³. В этих условиях ключевой задачей двух стран стало формирование нового качества сдерживания Соединенных Штатов Америки и их союзников. Со стороны Москвы и Пекина процессы этого сдерживания стали охватывать не только традиционные военно-стратегические сферы, но и приобретать некий специализированный характер. Так, Россия оппонирует США и их союзникам в области передовых ракетно-ядерных вооружений, урегулирования региональных конфликтов и других вопросов; Китай же действует в сфере мировых финансов, экономической интеграции и регионализации.

2. .Обзор ядерной политики. Февраль 2018 г. URL: https://media.defense.gov/ 2018/ Feb/ 02/ 2001872876/-1/-1/ 1/ EXECUTIVE-SUMMARY-TRANSLATION-RUSSIAN.PDF.

3. .WSJ: США разрабатывают новую крылатую ракету морского базирования для сдерживания России и Китая // Взгляд. Деловая газета. 16.01.2018. URL: https://vz.ru/ news/ 2018/ 1/ 16/ 903684.html.

– Разрушительным влиянием нынешнего американского фактора на глобальную и региональную безопасность, определением России и Китая в качестве основных стратегических противников США. В феврале 2018 г. в Обзоре ядерной политики США было отмечено, что «Россия и Китай пополняют арсеналы новыми видами ядерных средств, повышают роль ядерных сил в стратегиях и планах и ведут себя все более агрессивно, в том числе в космосе и киберпространстве»2. Американская администрация, ссылаясь на рост угроз со стороны России и Китая, говорит о необходимости повышения гибкости американских ядерных сил, в том числе установки боеголовок малой мощности на часть баллистических ракет подводных лодок и возвращения на вооружение крылатых ракет морского базирования в ядерном оснащении3. В этих условиях ключевой задачей двух стран стало формирование нового качества сдерживания Соединенных Штатов Америки и их союзников. Со стороны Москвы и Пекина процессы этого сдерживания стали охватывать не только традиционные военно-стратегические сферы, но и приобретать некий специализированный характер. Так, Россия оппонирует США и их союзникам в области передовых ракетно-ядерных вооружений, урегулирования региональных конфликтов и других вопросов; Китай же действует в сфере мировых финансов, экономической интеграции и регионализации.

– Разрушительным влиянием нынешнего американского фактора на глобальную и региональную безопасность, определением России и Китая в качестве основных стратегических противников США. В феврале 2018 г. в Обзоре ядерной политики США было отмечено, что «Россия и Китай пополняют арсеналы новыми видами ядерных средств, повышают роль ядерных сил в стратегиях и планах и ведут себя все более агрессивно, в том числе в космосе и киберпространстве»2. Американская администрация, ссылаясь на рост угроз со стороны России и Китая, говорит о необходимости повышения гибкости американских ядерных сил, в том числе установки боеголовок малой мощности на часть баллистических ракет подводных лодок и возвращения на вооружение крылатых ракет морского базирования в ядерном оснащении3. В этих условиях ключевой задачей двух стран стало формирование нового качества сдерживания Соединенных Штатов Америки и их союзников. Со стороны Москвы и Пекина процессы этого сдерживания стали охватывать не только традиционные военно-стратегические сферы, но и приобретать некий специализированный характер. Так, Россия оппонирует США и их союзникам в области передовых ракетно-ядерных вооружений, урегулирования региональных конфликтов и других вопросов; Китай же действует в сфере мировых финансов, экономической интеграции и регионализации.

10

– Демонтированием договорных основ двустороннего (Россия — США) и многостороннего военно-стратегического сдерживания. Очевидно, что уничтожение американцами основ системы контроля над вооружениями не в интересах Китая, который официально никогда не входил в переговорные процессы по ядерному оружию между РФ и США. Москва и Пекин являются членами Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), формат которого активно поддерживают, хотя понимают, что процесс нуклеаризации быстро распространяется по планете, приводит к образованию неофициальных ядерных государств, число которых быстро растет. Китай скорее всего будет и дальше продвигать политику «неприсоединения» к российско-американскому переговорному процессу по ракетам разных классов и радиусов действия, несмотря на усилия Вашингтона вовлечь Пекин в стратегический переговорный процесс, превратив двусторонние форматы ДРСМД и СНВ в трехсторонние. Китай вкладывал огромные ресурсы в развитие ракет средней и малой дальности на протяжении десятилетий, чтобы компенсировать американское превосходство в авиации и флоте. В настоящее время КНР вступила в фазу активного строительства и наращивания стратегических ядерных сил⁴.

4. .Hans M. Kristensen, Matt Korda Status of World Nuclear Forces. URL: https://fas.org/ issues/ nuclear-weapons/ status-world-nuclear-forces/

– Демонтированием договорных основ двустороннего (Россия — США) и многостороннего военно-стратегического сдерживания. Очевидно, что уничтожение американцами основ системы контроля над вооружениями не в интересах Китая, который официально никогда не входил в переговорные процессы по ядерному оружию между РФ и США. Москва и Пекин являются членами Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), формат которого активно поддерживают, хотя понимают, что процесс нуклеаризации быстро распространяется по планете, приводит к образованию неофициальных ядерных государств, число которых быстро растет. Китай скорее всего будет и дальше продвигать политику «неприсоединения» к российско-американскому переговорному процессу по ракетам разных классов и радиусов действия, несмотря на усилия Вашингтона вовлечь Пекин в стратегический переговорный процесс, превратив двусторонние форматы ДРСМД и СНВ в трехсторонние. Китай вкладывал огромные ресурсы в развитие ракет средней и малой дальности на протяжении десятилетий, чтобы компенсировать американское превосходство в авиации и флоте. В настоящее время КНР вступила в фазу активного строительства и наращивания стратегических ядерных сил4.

– Демонтированием договорных основ двустороннего (Россия — США) и многостороннего военно-стратегического сдерживания. Очевидно, что уничтожение американцами основ системы контроля над вооружениями не в интересах Китая, который официально никогда не входил в переговорные процессы по ядерному оружию между РФ и США. Москва и Пекин являются членами Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), формат которого активно поддерживают, хотя понимают, что процесс нуклеаризации быстро распространяется по планете, приводит к образованию неофициальных ядерных государств, число которых быстро растет. Китай скорее всего будет и дальше продвигать политику «неприсоединения» к российско-американскому переговорному процессу по ракетам разных классов и радиусов действия, несмотря на усилия Вашингтона вовлечь Пекин в стратегический переговорный процесс, превратив двусторонние форматы ДРСМД и СНВ в трехсторонние. Китай вкладывал огромные ресурсы в развитие ракет средней и малой дальности на протяжении десятилетий, чтобы компенсировать американское превосходство в авиации и флоте. В настоящее время КНР вступила в фазу активного строительства и наращивания стратегических ядерных сил4.

11

– Поиском Россией и Китаем оптимального формата партнерства, который, с одной стороны, сохранял бы «свободу рук» в отношениях с третьими странами, а с другой — отвечал старым и новым вызовам, угрозам безопасности двух стран. 14 февраля 1950 г. СССР и КНР был подписан известный «Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи», 16 июля 2001 г. Договор «О добрососедстве, дружбе и сотрудничестве» между РФ и КНР, оформивший стратегическое партнерство и доверительное взаимодействие. Между этими двумя датами — эпоха союзничества, взаимопомощи, вооруженных конфликтов, идеологических противостояний, нормализации и стратегического партнерства. Другими словами, исторический отрезок в 51 год вобрал весь спектр межгосударственных отношений: от союза и конфликтов до нормализации и партнерства.

12

В настоящее время в отношениях двух стран фактически стирается грань между моделями стратегического партнерства и союзничества. Внешние вызовы и угрозы (прежде всего, со стороны США) подогревают в обществах и СМИ России и Китая тенденцию в направлении союза. При этом в российских и китайских правящих элитах доминирует мнение о том, что союзнические отношения нежелательны, поскольку предполагают жесткие взаимные обязательства и ограничение в отношениях с третьими странами. При этом есть общее понимание, что действующий Договор 2001 г. (пролонгация через 2 года) необходимо расширить и дополнить. Видимо, речь пойдет в первую очередь о ст. 9 договора.

13

В статье 9 говорится: «В случае возникновения ситуации, которая, по мнению одной из Договаривающихся Сторон, может создать угрозу миру, нарушить мир или затронуть интересы ее безопасности, а также в случае возникновения угрозы агрессии против одной из Договаривающихся Сторон, Договаривающиеся Стороны незамедлительно вступают в контакт друг с другом и проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы»⁵. Очевидно, что содержание статьи уже не отвечает уровню безопасности двух стран, потребуется диверсификация не только текста договора, но и всей двухсторонней военно-технической повестки, качественное углубление сотрудничества на данном направлении.

5. .Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР // Российская газета. 17.07.2001.

14

Рассуждения ведущих российских экспертов в сферах военной безопасности Китая относительно перспективности или неперспективности российско-китайского союза касаются в основном идеи об «устаревании» классических военных союзов, их правовой противоречивости и формировании в российско-китайских отношениях фактически неформального «квазисоюза», который по сути уже сегодня выполняет сдерживающую третьи страны роль. «Старые союзы, — отмечает известный эксперт В.Б. Кашин, — собственно, и строились вокруг общей цели (общего врага) на определенное время и не исключали разности интересов по второстепенным направлениям политики… Подобные второстепенные противоречия не исключают упорной совместной борьбы во имя общей цели. Таким образом, качественный сдвиг в российско-китайских отношениях в военно-политической сфере уже произошел в период 2018–2019 гг. Окончательная формализация союзнических отношений может произойти в перспективе, а может и не произойти никогда, по сути это мало что изменит»⁶.

6. .Кашин В.Б. Россия и Китай: союз или стратегическая неопределенность? 19.08.2019. URL: https: www.russiancouncil.ru/ vasiliy-kashin/

Рассуждения ведущих российских экспертов в сферах военной безопасности Китая относительно перспективности или неперспективности российско-китайского союза касаются в основном идеи об «устаревании» классических военных союзов, их правовой противоречивости и формировании в российско-китайских отношениях фактически неформального «квазисоюза», который по сути уже сегодня выполняет сдерживающую третьи страны роль. «Старые союзы, — отмечает известный эксперт В.Б. Кашин, — собственно, и строились вокруг общей цели (общего врага) на определенное время и не исключали разности интересов по второстепенным направлениям политики… Подобные второстепенные противоречия не исключают упорной совместной борьбы во имя общей цели. Таким образом, качественный сдвиг в российско-китайских отношениях в военно-политической сфере уже произошел в период 2018–2019 гг. Окончательная формализация союзнических отношений может произойти в перспективе, а может и не произойти никогда, по сути это мало что изменит»6.

15

В этой парадигме — формирования нового типа «полусоюзнических отношений» между Россией и Китаем происходит обновление и наполнение военно-стратегической повестки двух стран. Явным дополнительным стимулом к ее углублению стало официальное решение руководства США (2018) об определении Китая и России в качестве главных военно-стратегических противников Америки. Стороны, начиная с 2018 г., перешли к дополнительным формам военного сотрудничества, которые позволяют говорить о новом качестве отношений. В ближайшее время можно ожидать заключения нового соглашения о военном сотрудничестве между РФ и КНР, которое заменит соглашение 1993 г. Россия завершила поставки в КНР 24 истребителей Су-35С и заканчивает поставки комплекса ПВО С-400. Регулярный характер принимают стратегические учения: «Восток-2018», в текущем году — «Центр-2019». Наряду с этим продолжается проведение совместных учений («Морское взаимодействие», «Воздушно-космическая безопасность» и др.). Регулярным стало боевое патрулирование дальней бомбардировочной авиации двух стран над Тихим океаном. Находится в стадии обсуждения вопрос о проведении совместных учений в различных точках мира, например, на Ближнем Востоке, создании военно-морских баз на дальних рубежах.

В этой парадигме — формирования нового типа «полусоюзнических отношений» между Россией и Китаем происходит обновление и наполнение военно-стратегической повестки двух стран. Явным дополнительным стимулом к ее углублению стало официальное решение руководства США (2018) об определении Китая и России в качестве главных военно-стратегических противников Америки. Стороны, начиная с 2018 г., перешли к дополнительным формам военного сотрудничества, которые позволяют говорить о новом качестве отношений. В ближайшее время можно ожидать заключения нового соглашения о военном сотрудничестве между РФ и КНР, которое заменит соглашение 1993 г. Россия завершила поставки в КНР 24 истребителей Су-35С и заканчивает поставки комплекса ПВО С-400. Регулярный характер принимают стратегические учения: «Восток-2018», в текущем году — «Центр-2019». Наряду с этим продолжается проведение совместных учений («Морское взаимодействие», «Воздушно-космическая безопасность» и др.). Регулярным стало боевое патрулирование дальней бомбардировочной авиации двух стран над Тихим океаном. Находится в стадии обсуждения вопрос о проведении совместных учений в различных точках мира, например, на Ближнем Востоке, создании военно-морских баз на дальних рубежах.

В этой парадигме — формирования нового типа «полусоюзнических отношений» между Россией и Китаем происходит обновление и наполнение военно-стратегической повестки двух стран. Явным дополнительным стимулом к ее углублению стало официальное решение руководства США (2018) об определении Китая и России в качестве главных военно-стратегических противников Америки. Стороны, начиная с 2018 г., перешли к дополнительным формам военного сотрудничества, которые позволяют говорить о новом качестве отношений. В ближайшее время можно ожидать заключения нового соглашения о военном сотрудничестве между РФ и КНР, которое заменит соглашение 1993 г. Россия завершила поставки в КНР 24 истребителей Су-35С и заканчивает поставки комплекса ПВО С-400. Регулярный характер принимают стратегические учения: «Восток-2018», в текущем году — «Центр-2019». Наряду с этим продолжается проведение совместных учений («Морское взаимодействие», «Воздушно-космическая безопасность» и др.). Регулярным стало боевое патрулирование дальней бомбардировочной авиации двух стран над Тихим океаном. Находится в стадии обсуждения вопрос о проведении совместных учений в различных точках мира, например, на Ближнем Востоке, создании военно-морских баз на дальних рубежах.

16

Китайцы вполне осознают, что стоят на пороге гонки ядерных вооружений в Азии, где их противником будут США, которые в настоящее время заняты активным поиском мест размещения в Азии ракетного оружия средней дальности наземного базирования. Для Китая поддержание с Россией высокого уровня военно-стратегического взаимодействия стало одним из ключевых приоритетов национальной безопасности. Понятно, что Китай исходит прежде всего из собственных интересов и российский стратегический потенциал рассматривается Пекином в контексте китайской безопасности. При этом и Россия рассматривает китайский стратегический фактор с точки зрения своих интересов. Сложение этих интересов дает важный политический баланс взаимодействия России и Китая в сфере стратегической, военной безопасности.

17

Большая Евразия: безопасность и сопряжение

18

Достаточно новой и чрезвычайно сложной проблемой в российско-китайских отношениях является формирование так называемого Большого Евразийского пространства (БЕП), или Большой Евразии, в котором Россия и Китай выступают в качестве ключевых акторов. Институционально данный процесс развивается в рамках взаимодействия двух основных континентальных проектов — Евразийского экономического сообщества (ЕАЭС) и китайской инициативы «Один пояс, один путь»⁷. Инициатива Одного пояса — это долговременная стратагема китайского освоения Евразии, выход Поднебесной вовне⁸. Поэтому проект несет для России и вызовы, и определенные риски, и возможности в плане использования китайского потенциала для собственного развития.

7. .Китайская инициатива, в отличие от ЕАЭС, не является институционализированным проектом. Она представляет собой комплексное продвижение на континенте китайских товаров, услуг, капиталов, создание новой и обновление старой транспортной инфраструктуры, ориентированной на развитие Китая и сопредельных стран и регионов.

8. .В течение тысячелетий Поднебесная империя была центром Азии и большинство соседних народов и государств рассматривались ею как потенциальные или фактические вассалы. Многие западные и часть российских экспертов рассматривают реализацию проекта «Одного пояса.», как завуалированную китайскую версию установления в будущем в Евразии экономического доминирования КНР.

19

До 8 мая 2015 г., то есть до подписания Совместного заявления двух стран о запуске механизма сопряжения между ЕАЭС и Китаем, Пекин достаточно критично воспринимал деятельность Евразийского сообщества. Многие китайские эксперты говорили о возможной конкуренции ЕАЭС и китайской инициативы Одного пояса. В настоящее время Совместное заявление между ЕАЭС и Китаем является важным политическим компромиссом двух стран на признание (де-юре и де-факто) равных прав на самостоятельное развитие обоих проектов и их сопряжение /стыковку, взаимодействие.

20

Экономическая часть «сопряжения», которая предполагает, в том числе, совместное развитие транспортной инфраструктуры, торговли и инвестиций, пока отстает от политической части. Наблюдается китайское превосходство в сфере торговли, инвестиций и транспортно-логистических операций, преимущественно идущих через Казахстан и другие государства, минуя восточную часть российского Транссиба⁹.

9. .См. подробнее: Сазонов С.Л. Транспорт КНР: место и роль в развитии национальной экономики. М.: ИДВ РАН, 2018. 344 с.; Лузянин С.Г. Экономический пояс Шелкового пути: взгляд из России // Пути и пояса Евразии. Национальные и международные проекты развития на Евразийском пространстве и перспективы их сопряжения / под ред. А.В. Лукина и В.И. Якунина. М.: Весь Мир, 2019. С. 57–89.

21

При этом реализация сопряжения происходит на фоне активной инфраструктурной и инвестиционной политики Китая в государствах Центральной Азии и других субрегионах¹⁰. Россия явно уступает КНР в этой конкуренции, сохраняя свои позиции в основном в сфере безопасности в регионе благодаря формату ОДКБ. Отношения ЕАЭС и Китая пока строятся на не преференциальной основе, что было формализовано и подтверждено в рамках соглашения между ЕАЭС и КНР от 17 мая 2018 г. о развитии торгово-экономического сотрудничества с евразийским союзом. Для России, как считает большая часть российских экспертов, создание зоны свободной торговли между ЕАЭС и КНР — пока преждевременный шаг в нынешних условиях китайского экономического доминирования в регионе. При этом Пекин согласен на создание с ЕАЭС зоны свободной торговли в отдаленной перспективе¹¹.

10. .Китай инвестирует в страны «Одного пояса» в год примерно 12% совокупного объема прямых иностранных инвестиций, которые в 2017 г. составляли 120,1 млрд долл. URL: http://www.ved.gov.ru/ exportcountries/ cn/

11. .Пути и пояса Евразии. Национальные и международные проекты развития на Евразийском пространстве и перспективы их сопряжения / под ред. А.В. Лукина и В.И. Якунина. М.: Весь Мир, 2019. 401 с.

22

Региональная повестка

23

Международная (региональная) повестка строится на общности подходов России и Китая по принципиальным вопросам современного миропорядка и ключевым международным проблемам, включая ситуацию на Корейском полуострове, в Афганистане, на Ближнем Востоке, в Северной Африке, в Латинской Америке. Позиции совпадают или близки. Особую ответственность Москва и Пекин чувствуют за положение дел в АТР. Совместные усилия двух стран привели к расширению ШОС (за счет вступления Индии и Пакистана) до 8 постоянных членов и диверсификации повестки БРИКС. Оба этих проекта отражают рост регионального и глобального веса России и Китая в мире¹².

12. .См. подробнее: Лузянин С.Г. Россия — Китай: формирование обновленного мира: монография / С.Г. Лузянин; отв. ред. академик В.С. Мясников; предисл. В.А. Никонов. М.: Весь Мир, 2018. 328 с.

24

Для России особую значимость имеет укрепление ШОС не только в плане усиления региональной безопасности (борьба против трансграничного терроризма, вопросы Афганистана, страны Центральной Азии и др.), но и континентальных перспектив обустройства Большого Евразийского пространства. Явной альтернативой региональным интересам России и Китая в АТР выступает новый проект Вашингтона — Индо-Тихоокеанский регион (ИТР) в составе США, Индии, Австралии и Японии. Очевидно, что формируется многоуровневая конфликтная среда в экономико-интеграционных, финансово-технологических, военно-политических и институциональных сферах, в которой китайско-американское противостояние, видимо, будет ключевым, длительным и системным. Приоритетным в международной региональной повестке является развитие координации в рамках стратегического треугольника Россия — Индия — Китай. Сформирован механизм регулярных встреч руководителей, премьер-министров, министров иностранных дел трех стран. Формат РИК фактически формирует ядро Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и рамки евразийского сотрудничества, в котором Индия пока относительно новый участник.

Для России особую значимость имеет укрепление ШОС не только в плане усиления региональной безопасности (борьба против трансграничного терроризма, вопросы Афганистана, страны Центральной Азии и др.), но и континентальных перспектив обустройства Большого Евразийского пространства. Явной альтернативой региональным интересам России и Китая в АТР выступает новый проект Вашингтона — Индо-Тихоокеанский регион (ИТР) в составе США, Индии, Австралии и Японии. Очевидно, что формируется многоуровневая конфликтная среда в экономико-интеграционных, финансово-технологических, военно-политических и институциональных сферах, в которой китайско-американское противостояние, видимо, будет ключевым, длительным и системным. Приоритетным в международной региональной повестке является развитие координации в рамках стратегического треугольника Россия — Индия — Китай. Сформирован механизм регулярных встреч руководителей, премьер-министров, министров иностранных дел трех стран. Формат РИК фактически формирует ядро Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и рамки евразийского сотрудничества, в котором Индия пока относительно новый участник.

Для России особую значимость имеет укрепление ШОС не только в плане усиления региональной безопасности (борьба против трансграничного терроризма, вопросы Афганистана, страны Центральной Азии и др.), но и континентальных перспектив обустройства Большого Евразийского пространства. Явной альтернативой региональным интересам России и Китая в АТР выступает новый проект Вашингтона — Индо-Тихоокеанский регион (ИТР) в составе США, Индии, Австралии и Японии. Очевидно, что формируется многоуровневая конфликтная среда в экономико-интеграционных, финансово-технологических, военно-политических и институциональных сферах, в которой китайско-американское противостояние, видимо, будет ключевым, длительным и системным. Приоритетным в международной региональной повестке является развитие координации в рамках стратегического треугольника Россия — Индия — Китай. Сформирован механизм регулярных встреч руководителей, премьер-министров, министров иностранных дел трех стран. Формат РИК фактически формирует ядро Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и рамки евразийского сотрудничества, в котором Индия пока относительно новый участник.

25

Торговля, инвестиции, наука и образование

26

В двусторонней российско-китайской торговле в 2018 — первой половине 2019 г. сохранялись противоречивые тенденции. С одной стороны, скачок нефтяных цен привел в 2018 г. к резкому (на 27,1%) увеличению товарооборота до 107 млрд долл. с появлением у России небольшого положительного сальдо в 4 млрд долл. При существенном росте поставок в КНР минерального топлива и ряда сельхозкультур имел место резкий спад в российском экспорте (до 1%) отдельных видов гражданской машино-технической продукции. Статистика 1 кв. 2019 г. показывает, что тенденции к спаду гражданских машино-технических поставок в Китай ослабли, есть небольшой рост. Растет сотрудничество в научно-технической сфере, увеличивается интерес китайских высокотехнологичных компаний к российскому рынку, российскому инновационному потенциалу (закупка «Хуавэй» российских активов в сфере искусственного интеллекта) и осуществлению совместных проектов. В настоящее время сняты технические ограничения и барьеры для сельхозимпорта из России (рис, соя, кукуруза и др.).

В двусторонней российско-китайской торговле в 2018 — первой половине 2019 г. сохранялись противоречивые тенденции. С одной стороны, скачок нефтяных цен привел в 2018 г. к резкому (на 27,1%) увеличению товарооборота до 107 млрд долл. с появлением у России небольшого положительного сальдо в 4 млрд долл. При существенном росте поставок в КНР минерального топлива и ряда сельхозкультур имел место резкий спад в российском экспорте (до 1%) отдельных видов гражданской машино-технической продукции. Статистика 1 кв. 2019 г. показывает, что тенденции к спаду гражданских машино-технических поставок в Китай ослабли, есть небольшой рост. Растет сотрудничество в научно-технической сфере, увеличивается интерес китайских высокотехнологичных компаний к российскому рынку, российскому инновационному потенциалу (закупка «Хуавэй» российских активов в сфере искусственного интеллекта) и осуществлению совместных проектов. В настоящее время сняты технические ограничения и барьеры для сельхозимпорта из России (рис, соя, кукуруза и др.).

27

С другой стороны, полностью сохраняются диспропорции — доминирование ресурсно-сырьевой в российской и машино-технической продукции в китайской части двусторонней торговли. В 2019 г. данная тенденция при дальнейшем увеличении общего товарооборота будет нарастать. Подобная модель, сложившаяся еще в 1990е годы, объективно отражает асимметрию экономических потенциалов и структуры экономик двух стран. Очевидно, что необходима диверсификация российского экспорта и развитие совместных проектов в сферах высоких технологий и пр. Слабым местом на российско-китайском экономическом треке остается инвестиционное сотрудничество. Уровень взаимодействия пока не соответствует ожиданиям сторон. Среди факторов, увеличивающих издержки бизнеса в России, недостаточный уровень защиты прав собственности, сложность процедур доступа к финансовым услугам, недостаточный уровень правоохранительной деятельности, бюрократизм и пр.

С другой стороны, полностью сохраняются диспропорции — доминирование ресурсно-сырьевой в российской и машино-технической продукции в китайской части двусторонней торговли. В 2019 г. данная тенденция при дальнейшем увеличении общего товарооборота будет нарастать. Подобная модель, сложившаяся еще в 1990е годы, объективно отражает асимметрию экономических потенциалов и структуры экономик двух стран. Очевидно, что необходима диверсификация российского экспорта и развитие совместных проектов в сферах высоких технологий и пр. Слабым местом на российско-китайском экономическом треке остается инвестиционное сотрудничество. Уровень взаимодействия пока не соответствует ожиданиям сторон. Среди факторов, увеличивающих издержки бизнеса в России, недостаточный уровень защиты прав собственности, сложность процедур доступа к финансовым услугам, недостаточный уровень правоохранительной деятельности, бюрократизм и пр.

28

Многие российские и китайские эксперты справедливо ссылаются на вполне успешный опыт Китая при реализации различных инвестиционных проектов в других странах и регионах. Так, в 2017 г. объем общемировых исходящих прямых нефинансовых инвестиций из Китая составил 120,1 млрд долл., что на 29,1% ниже по сравнению с 2016 г. В 2017 г. деньги были направлены на развитие 6236 предприятий в различных странах мира. Объем портфельных инвестиций за рубежом в 2017 г. составил 102,1 млрд долл. Китай подписал инвестиционных соглашений на реализацию 782 проектов на сумму 197,7 млрд долл.¹³.

13. .Кашин В. Много ли Китай инвестирует в Россию? URL: http://ru.valdaiclub.com/ a/ highlights/ mnogo-li-kitay-investiruet-v-rossiyu.

29

В отличие от российско-китайской торговли, объем прямых китайских инвестиций в Россию в 2018 г. сократился. По оценкам экспертов, объем ПИИ из КНР в Россию с января по июнь 2018 г. снизился на 24% по сравнению с аналогичным периодом 2017 г. Объем китайских инвестиций в Россию значительно превышает российские инвестиции в Китай. Китайские инвесторы в России в основном вкладывают средства в энергетический, сельскохозяйственный, строительный сектора и в сферу легкой промышленности. Российские инвестиции в Китае направлены преимущественно в производственную отрасль, сектор строительства и транспортных перевозок¹⁴.

14. .Российско-китайский диалог: модель 2019: доклад № 46/ 2019/ (С.Г.Лузянин — рук. и др.; Х. Чжао — рук. и др.; гл. ред. И.С.Иванов) / Российский совет по международным делам (РСМД). М.: РСМД, 2019. С. 57–58.

30

Многие китайские эксперты как один из вариантов снижения рисков и барьеров на пути российско-китайского инвестиционного и торгового сотрудничества предлагают создание зоны свободной торговли (ЗСТ) между двумя странами. В частности, следует разработать совместное технико-экономическое обоснование для постепенного продвижения переговоров по российско-китайскому соглашению о ЗСТ¹⁵.

15. .Там же. С. 42–43.

31

Если сравнить объемы накопленных прямых китайских иностранных инвестиций в отдельных западных странах за 2005–2017 гг., очевидно, что Россия значительно отстает по данному показателю.

32

В декабре 2018 г. Министерство финансов РФ сообщило о планах размещения государственных облигаций в юанях в 2019 г. Стороны на экспертном уровне продолжают обсуждение проблемы снижения зависимости от универсальной платежной системы SWIFT. Создание российско-китайского аналога позволило бы снизить уязвимость финансовых систем двух стран. Первым шагом в данном направлении стала в 2018 г. эмиссия Всероссийским банком развития регионов карт «Union Pay—Мир». Использование таких карт позволяет осуществлять транзакции на территории России с помощью платежной системы «Мир», за границей оплата происходит через Union Pay. В России также запущен платежный сервис Alipay и другие способы оплаты. Однако пока не удалось решить проблему отказа в осуществлении операций или удлинения срока транзакций со стороны китайских банков по отношению к российским компаниям и физическим лицам¹⁶.

16. .Российско-китайский диалог: модель 2019: доклад № 46/ 2019/…С. 64–65.

33

Таблица

34

Распределение объема накопленных инвестиций Китая за 2005–2017 гг.по отдельным странам, млрд долл.

35

Страна получатель	Объем инвестиций
США	171,04
Великобритания	72,39
Швейцария	60,01
Бразилия	54,56
Канада	49,42
Россия	38,15

36

Источник: Does China Dominate global investment? URL: https://chinapower.csis.org/china-foreign-direct-investment/ (Эти данные намного превышают официальные данные китайской статистики. — Авт.)

37

Гуманитарное и научно-техническое сотрудничество двух стран носит многоплановый, комплексный характер. В рамках визита Си Цзиньпина на Петербургский экономический форум (июнь 2019) было подписано Совместное заявление об отношениях всестороннего стратегического сотрудничества в новую эпоху. Документ содержит большой раздел о гуманитарном сотрудничестве из 11 пунктов, охватывающих сферы образования, молодежных обменов, здравоохранения, культуры и искусства, спорта (включая подготовку к зимней Олимпиаде 2022 г. в КНР), туризма, охраны природы, лесов и редких животных, увековечения памяти героических деятелей и т.д.¹⁷. Гуманитарное сотрудничество осуществляется не только за счет контактов на высшем уровне, но и на среднем и низших этажах.

17. .URL: http://finance.eastmoney.com/ a/ 201906061144311135.html.

38

В 2018–2019 гг. объявленных годами межрегионального сотрудничества, создано 135 пар городов-побратимов, дружественных провинций и краев. По последним данным, китайских студентов, обучающихся в вузах РФ, насчитывается около 30 тысяч¹⁸. Китайские студенты занимают второе место в России, уступая только студентам из Казахстана. Количество российских студентов в КНР немного не дотягивает до 20 тысяч. По данным на 2019 г., в России действуют 19 Институтов Конфуция и 5 кабинетов Конфуция. Россия же в КНР открыла 35 центров русского языка и культуры. В Китае русский язык преподается в 153 вузах и в 83 средних учебных заведениях. В России по статистике китайский язык преподается в 230 учебных заведениях, общее количество изучающих китайский язык — 26 тыс. человек.

18. .Чжун Э цзяоюй хэцзо сяньчжуан юй юаньцзин: [Современное состояние и перспективы сотрудничества Китая и России в сфере образования] // Гуанмин жибао. 13.06.2019.

39

В ежегодных докладах РСМД¹⁹ о состоянии российско-китайских отношений отмечалась пилотная роль Совместного университета МГУ — Пекинского политехнического института (ППИ) в Шэньчжэне. 18 июля 2019 г. состоялось подписание Дорожной карты сотрудничества Российской академии наук и Академии наук Китая²⁰, участники подписания — президент РАН А.М. Сергеев и президент КАН Бай Чуньли. «Этот документ предусматривает договоренности о следующих проектах: совместные морские экспедиции в Южно-Китайское море и восточную Арктику для установления источников выбросов метана; научное сотрудничество по изучению Тибетского плато; исследования деятельности мозга и другие», — отмечалось в сообщениях информационных агентств²¹.

19. .Российско-китайский диалог: модель 2019: доклад № 46/ 2019…

20. .В КНР существуют академия наук Китая (естественно-технические науки) и Китайская академия общественных наук (КАОН) — гуманитарные направления (экономика, история, философия, международные отношения и др.). На академическую науку в КНР ежегодно тратится 2% ВВП страны (около 13 трлн долл.)

21. .URL: http://www.ipgg.sbras.ru/ ru/ news/ ran-i-akademiya-nauk-kitaya-podpishut-dorozhnuyu-18072019.

40

Итоги и рекомендации

41

– Россия и Китай должны выступать против фрагментации международных отношений, поддерживать открытость и свободу торговли, укреплять центральную роль ООН, систему международного права, реагировать на опасные тенденции демонтирования механизмов глобального управления. Россия и Китай, несмотря на экономические санкции и торговые войны, пока не могут игнорировать роль западных рынков, капитала, технологий в обеспечении экономической безопасности и развития.

42

– В настоящее время просматривается два сценария эволюции модели российско-китайских отношений: а) превращение Договора 2001 г. в союзнический при возникновении форс-мажорных обстоятельств; б) радикальное углубление формата стратегического партнерства за счет дальнейшей военно-политической интеграции. Неизбежна диверсификация договора 2001 г. и формирование некоего квазисоюза, основанного не на обязывающем договоре, а на политическом консенсусе. Текущий анализ указывает на большую вероятность данного сценария.

43

– Российско-китайские отношения в военно-политической сфере достигли такого уровня развития, что даже при отсутствии формального военного союза противник, готовящий нападение на одну из стран, должен будет принимать во внимание различные варианты совместного реагирования России и Китая. Подобная стратегическая определенность уже оказывает существенное сдерживающее влияние на поведение США.

44

– Развитие российско-китайского взаимодействия в Большой Евразии, углубление торгово-инвестиционного, инфраструктурного развития континента — стратегическая цель обоих государств. Россия, являясь ядром Евразии, имеет объективные возможности стать системообразующим звеном трансконтинентальных перевозок и региональной интеграции.

45

– Принципиально важной задачей на перспективу является внутренняя сбалансированность российско-китайских отношений с точки зрения экономики и безопасности. Возможности выравнивания торгового баланса связаны с необходимостью диверсификации российского экспорта, совместным развитием цифровой экономики, развитием высоких технологий и сотрудничеством в Евразии. Учитывая остроту американо-китайской торгово-тарифной войны, для России возникают дополнительные «окна возможностей» расширения экспорта сельхозпродукции и ряда других отраслей. Российским производителям необходимо создавать на территории Китая «систему доводки» своих товаров до потребителя — дистрибьюторские сети и пр.

46

– Для увеличения объема инвестиций Китая в России требуется создание стабильных и прозрачных условий для инвестирования, включая возможность для инвесторов зафиксировать условия ведения проектов на длительный промежуток времени (речь идет о фиксации налогов, определении количества административных процедур и т.д., с тем чтобы они не менялись в течение длительного периода времени). Снижение неопределенности, упрощение процедуры позволит повысить ожидаемую доходность того или иного планируемого проекта.

47

– Для России и Китая все более актуальным становится углубление и расширение научных связей и повышения эффективности взаимодействия в области прикладных технологий. К приоритетным сферам научной кооперации относятся космонавтика, атомная энергетика, предотвращение природных катастроф и их последствий, борьба с загрязнениями воды и воздуха, геопространственные технологии, новая и возобновляемая энергия, биотехнология и биомедицина, ядерная физика, океаническая и полярная науки, нанотехнологии, фотоника и проекты в области искусственного интеллекта.

48

– Тысячелетний политический менталитет Поднебесной лежит в основе китайских шагов в отношении России и других стран. Очевидно, что в рамках двустороннего российско-китайского партнерства просматривается прагматизм Китая и его собственные интересы. Россия должна также выстраивать диалог на основе собственного прагматизма, своих интересов развития и своей безопасности. В данной констатации нет противоречия, поскольку наличие собственных «параллельных» интересов у России и Китая не противоречит общей взаимовыгодной российско-китайской повестке, в которой ключевыми параметрами являются: общая безопасность, взаимное право на развитие и равноправное сотрудничество. Ключевыми балансирами российско-китайских отношений для России на ближайшую и отдаленную перспективу являются сохранение роли РФ как мировой державы и укрепление ее военно-стратегических сил.

49

– На фоне углубления всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия Россия и Китай в 2019 г. отмечают 70-летие установления дипломатических отношений. Глобализация и регионализация двусторонней повестки не означает, что Москва и Пекин пытаются восстановить один из «полюсов» классической биполярной системы эпохи холодной войны. Принцип функционирования российско-китайского партнерства — это наращивание совместных возможностей в сфере защиты суверенитета, укрепления безопасности двух стран и соразвития.

ГОСТ	Лузянин С. Г. Россия — Китай: стратегические, военно-политические и экономические параметры партнерства 2019 г. // Проблемы Дальнего Востока. – 2019. – Выпуск №5(1) C. 29-38 . URL: https://pdvras.ru/s013128120007114-6-1/?version_id=13261. DOI: 10.31857/S013128120007114-6
MLA	Luzyanin, Sergey G "Russia – China: Strategic, Military, Political and Economic Scales of Partnership in 2019." Problemy dalnego vostoka. 5(1) (2019).:29-38. DOI: 10.31857/S013128120007114-6
APA	Luzyanin S. (2019). Russia – China: Strategic, Military, Political and Economic Scales of Partnership in 2019. Problemy dalnego vostoka. no. 5(1), pp.29-38 DOI: 10.31857/S013128120007114-6

К вопросу о методологии и рамках исследований

Военно-стратегические параметры. Новое качество сдерживания Америки

Большая Евразия: безопасность и сопряжение

Региональная повестка

Торговля, инвестиции, наука и образование

Итоги и рекомендации

Библиография

Комментарии

К вопросу о методологии и рамках исследований

Военно-стратегические параметры. Новое качество сдерживания Америки

Большая Евразия: безопасность и сопряжение

Региональная повестка

Торговля, инвестиции, наука и образование

Итоги и рекомендации

Библиография

Комментарии

Войти через